Северные истории. Глава 8.
Вода, приготовленная в тазике для умывания, была ледяной, но Лейлис, морщась и дрожа, обтерлась мокрым полотенцем и выбросила его в кучу белья. Вода в тазике подернулась ржавыми разводами, Лейлис в какой-то растерянности стояла и смотрела, как они расплываются, кожа ее покрылась мурашками от холода, а зубы стучали. Она не стала звать служанок, чтобы помогли одеться, до того не хотелось никого видеть в тот момент.
Лейлис хотела сперва надеть сорочку из дорогого золотистого шелка и темно-зеленое шерстяное платье, но потом подумала, что такое сочетание цветов вряд ли будет уместно. Зеленый и золотой – цвета герба дома Хостбинов, а она теперь стала леди Эстергар. В итоге она надела под платье светло-серую льняную рубаху, выглядывающую сквозь прорези на рукавах и лифе.
Чуть позже пришли служанки, прибрались в комнате и заново разожгли огонь в камине. Лейлис старалась обратить внимание и запомнить, как они складывают высушенные черные поленья и куда льют смешанную с маслом смолянистую жидкость из глиняной бутыли. Камины были устроены иначе, чем она привыкла – большие, расположенные в глубокой нише и совершенно не чадящие. Лейлис села в кресло у разгорающегося камина, подобрав под себя ноги и кутаясь в плащ, пока комната еще не прогрелась как следует. В таком положении ее застал лорд Рейвин. Она никак не отреагировала на появление мужа, только посмотрела на него и опять отвернулась, глядя на огонь в очаге.
- Хорошо, что вы уже проснулись, моя леди, - Рейвин первый раз счел себя в праве обратиться к ней напрямую. – Самое время вам спуститься в великий чертог к гостям.
- Я… мне нездоровится, милорд, - пробормотала Лейлис, низко склонив голову. Ей не хотелось никуда идти, не хотелось видеть людей и слышать чье-то веселье. Рейвин подошел к ней сзади, положил руки на плечи, заставив вздрогнуть.
- Я бы тоже предпочел провести день иначе, если бы мог пренебречь своими обязанностями перед гостями. Но у нас нет такого права, поэтому я вынужден настаивать. Наденьте воротник, который я подарил вам, и платок. Утро сегодня выдалось прохладным. Может быть, вы привезли с собой это, - он запнулся, так как не знал слова из языка Долины, - это средство для лица, которым пользуются южные женщины? Это не принято здесь, на Севере, но у вас в самом деле болезненный вид, - муж погладил ее по волосам и склонился, будто хотел ее поцеловать, но не стал. – Я жду вас в чертоге через четверть часа, миледи.
Это был приказ, выраженный в учтивой форме, и Лейлис полагалось слушаться.
Она привела себя в порядок и спустилась в великий чертог. В зале было меньше людей, чем накануне, она сразу заметила старика Хэнреда, который, благодаря многолетнему опыту, мог пить хоть всю ночь, а поутру чувствовать себя как ни в чем не бывало. А вот юный Тайер Бенетор напился вчера до того, что теперь лежал в постели, и замковый лекарь вливал в него отвары и прикладывал ко лбу тряпицу, смоченную в холодной воде. Риенару Фэренгсену его пустяшная рана не помешала, по его словам, утешиться с двумя прачками сразу.
Леди Бертрада, одетая в серо-голубое платье, оттенявшее ее обычную бледность, поцеловала невестку в щеку и усадила на прежнее место за столом – между Рейвином и Криансом. Хэнред громко поздравил новобрачных с тем обстоятельством, что в первую брачную ночь никто никого не убил, и начал вспоминать, сколько раз был свидетелем обратной ситуации. Лорд Эстергар, как всегда, казался погруженным в свои мысли, правда, был немного веселее и разговорчивее, чем обыкновенно. Молодожены должны были есть с одного блюда, которое слуга – поскольку сидели они не вплотную друг другу – подносил им по очереди. В основном с женой брата любезничал Крианс, совершенно не смущаясь, что она не понимает большей части его болтовни. Мальчик старался вставлять в речь слова из старого наречия, которое только начинал учить, и выглядело их общение довольно забавно. Крианс показывал ей, как правильно есть кунтро – легкую закуску из рыбьей икры, которую подавали в яичной скорлупе.
- Нужно подержать немного в горячей воде, чтобы не застывало, потом снять верхнюю часть скорлупки и выпить, - он взял с подноса одно яйцо, окунул до половины в сосуд с исходящей паром водой, сковырнул уже отделенный кончик скорлупки и выпил содержимое, причмокнув губами. Лейлис согласилась попробовать, хотя ее уже тошнило от рыбного. Икра была смешена с какой-то полужидкой желейной массой, похожей на белок сырого яйца, с белой взбитой пенкой сверху. Вкус был слишком странным, чтобы понравиться с первого раза. Ей хотелось сдобного хлеба, масла и сливок, овсяной каши и ломтиков груши в сладком сиропе. А от пресноводной рыбы, желудевого хлеба и вездесущей кислой тьянки уже начинало тошнить.
За столом просидели до полудня или немногим дольше, а потом произошло событие, оборвавшее трапезу. В великий чертог вошел стражник в нагруднике, подбитом изнутри мехом, с коротким копьем и мечом на поясе. Солдат доложил о чем-то кастеляну Эстергхалла, сиру Орсиллу Горлстеру, а тот передал сообщение своему лорду. Лейлис заметила, как муж разом помрачнел, нахмурился и сжал тонкие губы. Северяне обменялись несколькими репликами, из которых Лейлис различила одно повторяющееся имя – Фержингард. Леди Бертрада осталась в зале, стараясь отвлечь гостей, а лорд Рейвин вышел из чертога, вместе с кастеляном и стражником. Лорд Хэнред и еще несколько человек последовали за ними. Крианс тоже хотел было пойти, хоть понимал не больше, чем Лейлис, но мать удержала его, велев сидеть на месте. К Лейлис запрет не относился, и она, немного поколебавшись, пошла вслед за мужем.
Они вышли во внутренний двор. Было холоднее, чем накануне, к тому же ночью немного подморозило, и вытоптанная земля покрылась слоем серой слякоти, медленно стекавшей в дренажные канавы.
- Зачем вы пропустили это через ворота? Неужели не видели со стены? - отчитывал подчиненных Рейвин.
- Но, милорд, ведь это от лорда Фержингарда… - возражал сир Орсилл.
- Тем более, - тихо и зло выплюнул Эстергар.
- Вы не приказывали не пропускать посланцев и гонцов.
- Чтобы таких «посланцев» расстреливать запаленными стрелами, и приказ особый не нужен, - вставил Хэнред.
- Лорд Хэнред совершенно прав, - заявил Рейвин кастеляну. – Вы и сами это прекрасно знаете, сир Орсилл.
Они остановились около высоких, в два человеческих роста, главных ворот Эстергхалла, где уже толпились несколько стражников, полукругом обступив только что прибывшего человека, но держась от него на некотором расстоянии. Увидев своего лорда, стражники расступились, пропуская его. Лорд Рейвин встал напротив посланца, на расстоянии пары шагов, крепко сжав побелевшими пальцами рукоять меча. Его обычно спокойное лицо исказилось гримасой отвращения и ярости. Стоящее перед ним существо казалось мужчиной средних лет, с белесо-серой кожей и копной спутанных волос непонятного цвета, припорошенных снегом. Все его тело, от ступней до лба, покрывали короткие линии и символы цвета темных гноящихся ран. Мужчина был бос и почти не одет, не считая короткого, едва до середины бедер, черного сюрко с гербом Фержингардов. В руках прибывший держал небольшую шкатулку из светлого дерева, украшенную янтарем.
- Лорд Вильморт Фержингард передает лорду Рейвину Эстергару свои поздравления и наилучшие пожелания, а так же подобающий подарок, - произнес посланец глухим, неестественным голосом, будто звуки застывали у него в горле.
Старик Хэнред нарушил повисшую тишину, выругавшись в самых непотребных выражениях, и сплюнул. Лейлис, стоявшая немного поодаль, за спинами мужчин, все-таки разглядела посланца, и его вид поразил и испугал ее. Мужчина стоял босиком в холодной жиже, с его изодранных и поврежденных ног лоскутами слезала кожа, обнажая темнеющую плоть, а бледное лицо не имело абсолютно никакого выражения, будто восковая маска.
- Лорд Вильморт Фержингард передает лорду Рейвину Эстергару свои поздравления и наилучшие пожелания, а так же подобающий подарок, - повторил он точно таким же тоном, что и несколько минут назад.
- Сожгите это, - дрожащим от ярости голосом приказал лорд Рейвин. – И подарок тоже.
Стражники будто бы ждали этой команды, потому что все было сделано быстро. Кто-то подкатил колоду для рубки дров, другие уже волокли вязанки хвороста и скидывали их на каменной площадке за воротами, чтобы сложить там костер. Солдат толкнул посланца древком копья в спину, и тот неловко упал вперед, как падает сваленное дерево. Когда стражник положил его руку на колоду и рубанул топором, отсекая по плечо, Лейлис вскрикнула от ужаса. А посланец лорда Фержингарда, казалось, даже не заметил этого.
- Лорд Вильморт Фержингард передает лорду Рейвину Эстергару свои поздравления… - успел выговорить он, прежде чем ему отрубили голову. Это было уже слишком для Лейлис, перед глазами у нее потемнело, и она упала бы, если бы Хэнред не успел подхватить ее под руки.
В себя она пришла спустя несколько минут, когда разрубленные останки посланца сложили в войлочный мешок и бросили в быстро разгорающийся костер. Хэнред все еще поддерживал ее, не давая осесть на землю.
- Что с вами, миледи? – спросил обеспокоенный лорд Рейвин, увидев, что она приходит в себя. – Вам нужен лекарь?
- Все с ней в порядке, - успокоил его Хэнред. – У твоей жены обморок случился, только и всего. Я уже однажды видел такое.
- Зачем вы вышли? Возвращайтесь в замок, - велел Эстергар жене. Лейлис, справившись с головокружением, пошла через двор под руку с Хэнредом, поминутно оглядываясь назад.
- Напугала ты мужа, - полушутливо упрекнул ее старик.
- Я… мне дурно стало…
- Я-то понял. Встречал я на Юге девиц, которые и крови боятся, и мышей, и пауков и еще Неизвестный ведает, чего.
- Что… что это было? – запинаясь, спросила Лейлис дрожащим голоском, - этот… человек…
- Это уже не человек был, - жестко произнес Хэнред. – Это ужасно, отвратительно, - он начал сыпать словами на своем родном языке, но смысл их был предельно ясен. - Фержинград оскорбил своего господина дважды. Он должен был прибыть сам, лично, и сам высказать все свои треклятые поздравления, ты понимаешь? Здесь не должно быть никаких отговорок, это долг вассала перед сюзереном. Но вместо этого он прислал… это существо. И где он нашел-то упыря, хотел бы я знать? Думаешь, в лесу поймал? Или из-подо льда выковырял? Как же… я почти уверен, что он сам их и делает в своем замке… На бумаге об этом ни слова, но слухи давно уже идут, не скроешь ведь. Но как доказать это? Ты знаешь, пожалуй, если копнуть на пятьсот лет назад, у каждого дома найдется немало паскудного и отвратного. Но с Фержингардами – особая история...
Лейлис не понимала, о чем он говорит и что имеет в виду.
- Лорд Хэнред, мне известно только об одном Фержингарде – о том, который убил сто своих жен и о котором была сложена баллада.
- А, этот… Да, был такой. Но и нынешний, лорд Вильморт, ничем не лучше, поверь мне. Я помню его еще мальчишкой, он и тогда был какой-то странный и неприятный. Как и все в его семейке. Знаешь, лорд Рейвин просил меня ничего тебе не рассказывать, но… - старик обернулся, кивком указал на растворенные ворота. – Если ты теперь леди Эстергар, если этот замок – твой дом, то все это тебя теперь касается напрямую, и ты имеешь право знать… как на самом деле обстоят дела на Севере.
Лейлис и лорд Хэнред вошли в проходной зал Эстергхалла. Просторное помещение было пустым и холодным, однако Лейлис было приятно оказаться в нем после всего, что ей пришлось увидеть. Стены этого замка отныне должны были дарить ей защиту и безопасность, ей нужно было научиться чувствовать себя под этими темными тяжелыми сводами так же умиротворенно и спокойно, как в маленькой молельне в башне замка Хостбинов.
Хэнред указал ей на стоящую в центре зала мраморную статую Эстерга Покорителя Севера.
- Про Эстерга Великого ты, должно быть, знаешь не хуже меня.
На суровом белом лице полководца выделялись бирюзовые глаза под нахмуренными бровями, и казалось, что изваяние гневается. Поднятая правая рука хватала воздух, а левая поддерживала тяжелые мраморные складки плаща, украшенного вставками темно-серого минерала, что должно было означать шкуру барса. Когда лучи света сквозь высокие окна падали на золотой венец, драгоценные камни отбрасывали на лицо Эстерга цветные блики.
- Он завоевал Север и заставил всех лордов присягнуть себе, - отозвалась Лейлис, внимательно всматриваясь в скульптурное изображение. – Вот и все, что я знаю о нем.
- А больше о нем доподлинно ничего и не известно. Откуда он пришел и куда исчез – ведают только упыри на трактах. Но он оставил после себя этот замок и полсотни детишек, законных и не очень. А сколько ублюдков он сделал женам, дочерям и сестрам своих вассалов… - Хэнред присвистнул с усмешкой. – С тех самых пор, уже пять сотен лет, Эстергары властвуют над Севером. И с того самого года, как Эстерг сгинул, не было еще и полувека без войн и восстаний.
Чтобы никто особо не прислушивался к их разговору, Хэнред повел Лейлис прогуляться по коридорам замка, которые сходились один в другой сложными прямоугольниками. Углубляться в древнюю историю старику не хотелось, поэтому он рассказывал о событиях, о которых знал, поскольку сам был их участником.
- Последнее восстание подавлял дед твоего мужа – лорд Агнор, сын Бьермунда. Я помню тот поход, хоть и был тогда мальчишкой. Началось все со спора Костереров и Ребатов из-за земли и нескольких крепостей, а уж кто там напал первым, а кто оборонялся… Костерер приехал к лорду Агнору и просил его о защите от набегов и грабежей. Лорд Агнор потребовал от лорда Ребата угомониться и сидеть тихо в Сарклеме, не докучая соседям. А вернуть награбленное и отнятые земли не приказывал, видно, не поверил до конца россказням Костерера, будто бы тот был вовсе неповинен в этой ссоре. Ребат сюзерена не послушал, и Эстергару пришлось собирать отряд и усмирять обоих лордов силой. Ну а спорные крепости забрал себе, старый хитрый лис. Твой муж до сих пор расхлебывает это дело. Конечно, для того, кто сидит в Эстергхалле, оно кажется пустяшным – подумаешь, пара мелких полуразрушенных крепостей на окраинах. Но для Ребатов и Костереров это вопрос чести, и они не успокоятся, пока не будет принято решение по их застарелой тяжбе. А как только Рейвин отдаст крепости одному из них, второй тут же пойдет их отвоевывать, и все начнется сызнова…
- А причем здесь Фержингард? – рискнула спросить Лейлис.
- Здесь не причем, - отмахнулся старик. – Это старая история, и лорд Вильморт тогда поди еще и не родился. К нему она никакого отношения не имеет. Но стоит ему послать воронов с письмами в Сарклем к Ребатам и в Формдорф к Костерерам, наплести им обещаний, как ледяных узоров на стекле, и ты думаешь, оба этих дома тут же не поднимут за него мечи?
- Неужели все так страшно? – воскликнула Лейлис в волнении.
Она не понимала, не представляла, что такое война. В Долине случалось, что сосед обманывал соседа и отнимал у него пахотную землю или угодья, привычными были и набеги степняков, грабежи и убийства крестьян. Вялые препирательства у ее дяди с некоторыми другими лордами тянулись годами, но никогда еще не было такого, чтобы между несколькими домами вспыхивала смертельная вражда и война охватывала все земли.
- Все всегда страшнее, чем мы можем себе представить. Но когда мы понимаем, насколько, уже слишком поздно, - резко ответил старик. – То, что ты видела и слышала в Брейнденском лесу…
Лейлис вспомнила и поежилась. Стук в дверцы на полном ходу, изуродованные трупы поперек тракта, тени меж деревьев… События вчерашнего дня вызвали у нее слишком много личных переживаний, и пережитое в дороге казалось далеким, будто произошло много дней назад. Ей так хотелось забыть то постоянное давящее ощущение страха и дурного предчувствия, которое не покидало ее, пока они ехали по ледяному тракту, что она откинула его от себя, едва ступив за стены Эстергхалла, и вообразила себя в безопасности.
- Я ездил через этот лес сотню раз и видел намного больше, можешь мне поверить, - продолжал Хэнред. – Но раз я жив и стою сейчас перед тобой, значит, я не видел ничего. Ты понимаешь, о чем я говорю? Мы живем на Севере, на клочках земли за высокими стенами, и ездим по ледяным ниткам через леса, но Север – это то, чего мы не знаем и не можем знать, это мертвые леса и ледяные пустыни, пещеры в скалах и сотни тысяч лиг безлюдья. Здесь всегда войны и смерть, и больше ужаса, чем ты можешь себе представить.
Когда Хэнред волновался, как сейчас, становился сильнее его гортанный твердый акцент, и он чаще употреблял слова из родного языка. Лейлис стоило труда улавливать нить беседы.
- Ты производишь впечатление рассудительной маленькой женщины, ты должна понимать, что есть тайны, которые лучше не разгадывать, и двери, которые не стоит открывать. Я это понимаю, твой муж это понимает, да и любой здравомыслящий человек тоже. А вот Фержингарды… не все.
Старик и молодая женщина бродили, разговаривая, по холодным полутемным коридорам, освящаемым или узкими окошками или смоляными светильниками. Лейлис поняла, отчего ей не по себе все это время – не только от рассказов лорда Хэнреда, подтверждение которым она увидела там, у крепостных ворот, а то, что помещения, через которые они шли, пустовали. В давно не чищенных и нетопленных каминах лежал толстый слой золы и пыли. Здесь не попадались снующие туда-сюда по делам и поручениям, не было шума и суеты, привычных для больших богатых усадеб. Эстергхалл, разраставшийся на протяжении веков, чтобы быть крепостью и домом властителям Севера, теперь обезлюдел и находился в запустении, как после эпидемии.
- Когда научишься читать по-нашему, то обязательно разузнай поподробнее об этом доме, - продолжал лорд Хэнред. – Тот лорд, который убивал жен, далеко не самый яркий представитель их фамилии. Первый известный Фержингард был сумасшедшим. Он отказывался покоряться Эстергу и в конце концов был сожжен заживо, после того как Кейремфорд был захвачен. Его сын, Хенмунд, оказался более разумным… но и с ним не все было в порядке, судя по хроникам. Впрочем, Эстерг отчего-то очень благоволил этому юноше, позволил сохранить замок и даже отдал ему в жены одну из своих законных дочерей.* Потом было еще несколько браков между Эстергарами и Фержингардами.
«Откуда он знает так много?» - удивленно подумала Лейлис и чуть было не озвучила этот вопрос вслух, но вовремя прикусила язык. Когда она смотрела на старого Хэнреда, то забывала о том, что он лорд и происходит из благородного рода, куда более древнего и могущественного, чем ее. Хэнред не носил украшений и дорогих тканей, редко утруждал себя соблюдением всех приличий и норм поведения, демонстрируя к ним порою полное пренебрежение. Он казался старым рубакой, которому секира и нож привычнее книг и пергаментов. Лейлис не могла представить такого человека за чтением легенд и изучением хроник, а между тем, ей следовало бы понимать, что Айбер Хэнред получил полагающееся образование и как лорд своего дома вел его дела и хозяйство в своих землях. К тому же, Лейлис просто не доводилось еще слышать, как лорд Хэнред играет на мандолине.
- Последний такой союз заключен между лордом Вильмортом и теткой твоего мужа – леди Альдой. Бедняжка, говорят, она повредилась рассудком. И при таком муже, как Фержингард, это не мудрено… - Хэнред прибавил несколько гневных слов на своем языке. – Ты понимаешь, к чему я подвожу?
- Нет, не очень, - Лейлис растерянно помотала головой. Никто до этого не упоминал, что у Рейвина есть тетя. Хотя, если она действительно сумасшедшая и при этом замужем за таким человеком, который занимается боги ведают какими страшными и запретными вещами, то ничего удивительного не было в том, что об этом обстоятельстве не распространяются.
- Еще не догадываешься? Подумай, что было бы, если бы с нашим лордом Рейвином вдруг случилось что-то?
Лейлис задумалась на минуту, вглядываясь в лицо старика, а потом поняла. Ей просто не приходило в голову посмотреть на все это с такой позиции. Лорд Эстергар еще очень молод, здоров и полон сил, но все это не означает, что не мог запросто погибнуть в Брейнденском лесу вместе со своими спутниками, если бы им не повезло. И в если бы это случилось… Лейлис остановилась, потрясенная догадкой.
- Вот-вот, - подтвердил старик. – Покуда этот несчастный болезный мальчик, Крианс, не получит меч – а, как мне представляется, до этого еще не меньше шести лет, если это вообще произойдет – Вильморт Фержингард наследует Эстергхалл в случае смерти Рейвина.
- Но разве леди Бертрада… и я… разве мы не в счет? – не верила Лейлис.
- Вы – женщины, - пренебрежительно фыркнул старик. – Принести имущество мужу вы можете, а владеть и управлять после него – нет. Пожалуй, династия Эстергаров впервые за многие десятилетия оказалась в таком шатком положении. Ну, разумеется, Рейвин ни за что это не признает. Не потому, что не сознает этого, а потому что не имеет права демонстрировать неуверенность и слабость, даже если все для него держится на тоненькой корочке льда. Рейвин считает, что это не твое дело, но я с ним не согласен. У вас теперь общие дела, а иначе зачем вы произнесли вчера свои брачные клятвы, правильно я говорю?
- Да, конечно правильно, лорд Хэнред, - поддакнула Лейлис, зная, что старику приятно, когда с ним соглашаются и прислушиваются с интересом к его словам.
- С отцом Рейвина, лордом Ретрудом, сыном Агнора, я был в свое время дружен. Была одна история, давно… А леди Бертрада меня с тех пор не жалует, но речь не об этом, - Хэнред чуть было не увлекся, но оборвал себя. Та давняя история из их с лордом Ретрудом молодости была не для ушей благородной дамы. – Когда лорд Ретруд умер, Рейвин остался один. У него были братья и сестры, но отца они не пережили… Леди Бертрада тогда только разрешилась от бремени Криансом и лежала без сил в верхних покоях, а Рейвин принимал вассалов в великом чертоге, сразу после похорон отца. Ты знаешь, были такие, кто считали, что правлению Эстергаров на Севере пора положить конец. Фержингард хотел вызвать Рейвина на смертельный поединок и забрать себе его владения. Весь Север, то есть. Леди Бертрада и младенец тут не помеха, конечно, после он мог бы приказать их просто убить. Рейвин это прекрасно понимал. Да что мог сделать? Он год как меч получил, а Фержингард втрое старше и, хоть рука у него отсохшая, с клинком обращаться умеет. У Рейвина не было бы шансов, выйди они один на один. Разве есть честь в таком поединке? Тогда я встал и так и сказал – что слишком просто было бы получить весь Север кровью одного мальчишки. Эстерг завоевал все земли, и каждый лорд присягнул ему. А его потомки не раз подтверждали свою власть. И что за весь Север пускай Фержингард сразится с каждым из нас. И я, Айбер Хэнред, первый готов ответить на вызов – мечом, копьем или секирой, как ему будет угодно. У Вильморта разом решимости поубавилось. Да и много было тех, кто со мной согласился.
- Должно быть, лорд Рейвин был вам за это очень признателен, - заметила Лейлис. Ей стало теперь понятно, почему ее муж, такой чопорный и щепетильный в вопросах традиций и этикета, позволял Хэнреду разговаривать с собой, как с мальчишкой, а не с сюзереном, и почему не гневался на его беззлобные насмешки.
- Он до сих пор мне очень признателен, - отозвался старик. – Только не расспрашивай его о той истории, он не любит ее вспоминать. Оно и понятно.
Конечно, воспоминание было не из приятных, особенно для такого гордого человека, как Рейвин Эстергар, – Лейлис это прекрасно понимала. Едва похоронив отца, бояться за жизнь матери и новорожденного брата, быть вынужденным предстать перед своими подданными, каждый из которых сильнее тебя, и сознавать, что судьба династии, Севера, твоих близких и твоя собственная зависит от того, согласятся ли северные лорды присягнуть на верность мальчишке, или собственные амбиции и гордость в них пересилят. Этого страха и чувства беспомощности, которое ужаснее всего для правителей, лорд Эстергар никогда не забудет Фержингарду.
- Пожалуй, я вернусь к своему завтраку, пока там еще осталось, что выпить до обеда, - сказал Хэнред, выведя Лейлис в знакомое помещение, откуда один из коридоров вел к главной башне, а другой к великому чертогу. – А тебе, кажется, есть теперь над чем поразмышлять.
Лейлис не хотелось размышлять над тем, что она узнала. Ей хотелось домой и не знать этого всего – ни про лес, ни про упырей, ни про Фержингарда. Она была бы рада, если бы ворчание дяди Моррета и приставания Шенни снова стали ее самыми большими проблемами в жизни. Она испытывала горькое разочарование, как будто ее обманули во всем – начиная с обещаний богатства и статуса, которые всегда идут с неприятными довесками в виде чьих-то зависти и ненависти, и заканчивая исполнением супружеского долга, в котором, как оказалось, не было ничего приятного, а совсем наоборот.
Лейлис опять сидела у камина в покоях лорда Рейвина, пользуясь его занятостью с гостями, а ближе к полудню в комнату зашла Шилла. Служанка принялась жаловаться госпоже, что ее заставили помогать прибирать помещения для гостей, и Лейлис в кой-то веки была рада слышать эту болтовню.
- Хорошо, я попрошу, чтобы тебе никто кроме меня не отдавал приказов, - пообещала наконец леди Эстергар. Это самое меньшее, что она могла сделать для Шиллы, раз уж та согласилась поехать с ней на Север. – Ты будешь моей личной камеристкой. Не думаю, чтобы лорд Рейвин стал возражать против этого.
Шилла очень обрадовалась и спросила, можно ли будет взять себе что-нибудь из одежды Лейлис, после того как ей сошьют новые платья. Та отмахнулась – потом будет видно.
Статья взята с: http://dreamworlds.ru
